У него и само имя было громким, привлекающим. Ираклий Андроников... Ираклий - это ведь не что иное, как латинизированное Геракл, античный богатырь с вечной славой. Фамилия в грузинской огласовке звучит как Андроникашвили, к слову, сам Ираклий Луарсабович не был склонен её русифицировать и носил её по традиции... Она, по преданию, восходит к византийскому императору Андроникусу Комнину (1183–1185), одно время, ещё до восшествия на престол, жившему в Грузии.
Замечательно также имя отца Андроникова - Луарсаб. Царское имя, его носили два правителя Картли (Древней Грузии) из рода Багратиони. Сам Луарсаб Николаевич (1872–1939), известный адвокат и общественный деятель, родился в кахетинском селении близ Телави в семье капитана русской императорской армии, потерявшего на войне зрение. Окончив Тифлисскую гимназию и юридический факультет Петербургского университета, он продолжал образование в Страсбургском и Гейдельбергском университетах, а в 1899 году вступил помощником присяжного поверенного в Петербургскую адвокатуру. Человек левых взглядов, Луарсаб Николаевич входил в те круги российской адвокатуры, которые охотно брались за защиту социал-радикалов. Он принципиально отказывался от сугубо уголовных дел и брался только за так называемые политические, хотя большинство из них было связано с преступлениями вполне уголовными. Так, он участвовал в знаменитом в сталинскую эпоху процессе батумской рабочей демонстрации 1902 года, с которой велась официальная политическая биография "отца всех народов". Выступая на нём, Андроников добился оправдания всех, и дело завершилось общим застольем бывших подсудимых и их защитников, которое некоторые его участники в коммунистическое время называли антиправительственным "политическим банкетом". Луарсаб Николаевич не раз защищал террористов, совершивших покушения на государственных служащих высокого ранга; в 1905 году выступал с публичными призывами свергнуть самодержавие.
Его выдающиеся ораторские способности и энциклопедические знания обеспечивали победу во многих судебных поединках - но это могло произойти только в государстве с прогрессивной юридической системой, какой была императорская Россия благодаря знаменитым реформам Александра II. После октябрьской катастрофы 1917 года Л.Н. Андроников отошёл от адвокатуры (в судах, как всем хорошо известно, был слышен только один голос - голос товарища маузера).
Он вернулся на родину, в Грузию, и в возникшем здесь Тифлисском университете организовал юридический факультет, преподавал там многие дисциплины. Старался он внести свою лепту и в создание советских законодательных актов. Большой террор обошёл Л.Н. Андроникова стороной, но именно тогда у него, человека ещё не старого, развилась скоротечная смертельная болезнь, возникающая и от причин психологического свойства. Луарсаба Николаевича Андроникова (Андроникашвили) с почётом похоронили в Тбилиси в Пантеоне общественных деятелей Грузии (Дидубе).
Если своё красноречие Ираклий Луарсабович наследовал от отца, то его литературоведческие и, употреблю именно это слово, педагогические корни явно следует искать в семье деда по материнской линии, Якова Григорьевича Гуревича (1843–1906), выпускника историко-филологического факультета Петербургского университета. Он - автор учебников по истории, создавший в Петербурге известные в истории отечественной педагогики гимназию и реальное училище, называвшиеся в обиходе по фамилии их основателя.
Правда, дед скончался до рождения Ираклия, но ведь была ещё и тётка, знаменитая переводчица, критикесса, издательница Любовь Яковлевна Гуревич (1866–1940), родная сестра матери нашего героя, Екатерины Яковлевны. С середины 1900-х годов Любовь Гуревич в основном занималась театроведением, опубликовала несколько книг, в том числе монографию "Творчество актёра" (1927).
Так что будущий корифей устного слова в разнообразном мире живого слова и рос. Сам он особо отметил, что "знакомство с народной образной речью и "вкус к языку"" связаны с его жизнью в деревне под Тулой в годы Гражданской войны. И потом, восклицал Андроников, "я жил и воспитывался в Грузии - самой красноречивой стране! Импровизаторы, рассказчики, собеседники! Тут было у кого поучиться".
Когда в 1925 году Андроников отправился из Тифлиса в родной Петербург, ставший, правда, к тому времени Ленинградом, ему опять повезло. В квартире Гуревичей жил тогда выдающийся теоретик и историк литературы Борис Михайлович Эйхенбаум. Так юный гуманитарий (Андроников учился сразу и в университете и в Институте истории искусств) обрёл, кроме вузовских педагогов в лице В.М. Жирмунского, Б.В. Томашевского, Л.В. Щербы, С.Ф. Платонова, Е.В. Тарле, Ю.Н. Тынянова, и домашнего наставника им под стать. И когда порой литературоведы заводят разговоры о том, что деятельность Андроникова - это-де любительщина и дешёвые эффекты, мало связанные с серьёзной наукой, надо им для начала напомнить, что с академическим образованием у Ираклия Луарсабовича было всё в порядке. Он ещё и музыкой занимался, занятия в консерватории посещал...
Это был его свободный выбор. Живая натура Андроникова искала и работу не только архивную. Он поступил секретарём в редакцию детских журналов "Чиж" и "Ёж" (хотя название последнего и расшифровывается как "ежедневный журнал", из уважения к правильной устной речи напишем его так, как произносится). "Если юмор "шлифуют" и ставят, подобно голосу, то здесь была отличная школа", - вспоминал Ираклий Луарсабович.
Тогда же он побывал лектором в Ленинградской филармонии. Первый опыт публичных выступлений оказался, однако, неудачным, об этом Андроников подробно и с юмором рассказал в очерке "Первый раз на эстраде".
Не обошла его и встреча с чудовищным ЧК–ОГПУ. Его арестовали в 1931 году, и только хлопоты отца, его обращения к грузинским функционерам и к "хозяину Ленинграда" Кирову спасли сына от трагического поворота судьбы.
В лихие 1930-е годы Андроников как раз классическим литературоведением и занимался: служил библиографом, работал в архивах, в "Литературном наследстве". Вместе с Эйхенбаумом трудился над комментариями к сочинениям Лермонтова, его вечной привязанности...
Сам Ираклий Луарсабович подчёркивал, что появился он со своими устными рассказами не на пустом месте. "Это была пора всеобщего увлечения жанром художественного чтения", и молодой Андроников начинал с импровизаций, с изображения знакомых, артистов, писателей (так что вечному аспиранту РГГУ Максиму Галкину есть куда расти!). И вот однажды, в 1935 году его пригласили выступить в московском клубе писателей. Дебют был успешным, Андроникова поддержал вездесущий Горький, но возникла проблема репертуара.
Только через два с лишним года, рассказав в поезде редактору журнала "Пионер" Беньямину Ивантеру о своих поисках разгадки лермонтовской Н.Ф.И., Андроников получил неожиданное предложение: записать эту занимательную историю для читателей "Пионера", школьников. "В сущности, её застенографировали, а я только выправил текст. Так в 1938 году в "Пионере" появился мой первый "письменный" серьёзный рассказ - "Загадка Н.Ф.И.". В ту пору я ещё не догадывался, что он опять станет устным и я буду исполнять его с эстрады".
Так начинался тот Андроников, которого в советское время знала вся наша огромная страна. Как литературовед он тоже внёс свой серьёзный вклад в развитие этой очень своеобразной науки, широко исследуя, наряду с документами, и мемуарные свидетельства, утверждая их значимость в анализе истории текстов.
Как эстрадник он эту самую эстраду очень облагораживал, устанавливал и держал на ней высокую планку, хотя сам был небольшого роста.
С 1954 года выступая на телевидении, Андроников внёс своё и здесь, превращая этот рекламно-пропагандистский аттракцион в современный источник широкого распространения культуры и знаний.
Ираклий Луарсабович Андроников скончался 13 июня 1990 года в Москве, похоронен на Введенском кладбище... Нельзя сказать, что жизнь обошла его вниманием. Он получил учёную степень доктора филологических наук, а следом звание заслуженного деятеля искусств РСФСР. Советская власть очень редко давала премии литературоведам и ещё реже выступающим с эстрады. Лауреатов можно пересчитать по пальцам. Андроников получил в 1967 году Государственную премию СССР, а в 1976 году - Ленинскую премию, беспрецедентное награждение! У него были ордена, другие государственные отличия... После кончины этого выдающегося человека астрономы в его честь назвали малую планету 2294. Даже книги Андроникова время от времени выходят.
Но есть и досада. Сейчас многих притягивает ретро. Советское ретро. Наследие советской эпохи вновь пересматривается, на этот раз неторопливо, спокойно, без гнева и пристрастия. Мы потеряли уже так много, что не хочется терять и здесь. Живое слово Андроникова хранится не только в его книгах, но и - полноценно - в записях. Их, разумеется, надо собрать, отреставрировать и пустить в дело. Андроников, появляющийся на телевизионном экране, звучащий в радиоэфире, самим своим завораживающим голосом, его модуляциями, его обертонами будет сам этот эфир защищать от слова приблизительного, слова неуклюжего, слова бранного, поганого... Андроников должен звучать и на уроках литературы, а также наедине с учителем словесности. Его устные рассказы учат, как можно и как необходимо преподавать литературу, чтобы она оставалась живой и радостной нашей повседневностью.