Павел Ржевуски: Тувим заговорщик



Осенью 1929 года в Прокуратуру г. Варшава поступило дело о подрывной
деятельности поэта Юлиана Тувима и написанного им скандального стихотворения
"К простому человеку". В течении продолжительного времени шли ожесточённые
сражения за то, чтобы он предстал перед судом, однако финал этого дела
оказался достаточно неожиданным

О том, что Юлиан Тувим, был поэтом скорее левых взглядов, нет надобности
никого убеждать. В течении многих лет, улица, на которой располагалась
штаб-квартира ППС(PPS), носила именно его имя. В данном случае, эта связь
чрезвычайно уместна, т.к. Тувим был тесно связан с польскими социалистами,
в том числе и с их печатным органом - газетой под названием „Robotnik"(Рабочий).

27 октября 1929 года в "Рабочем", было размещено стихотворение Юлиана Тувима
"К простому человеку". Как оказалось, это стало причиной многих неурядиц.

В обширных сборах Архива, "Новых Актов", имеется неброская папка, а в ней
документы, по делу о "подрывной" деятельности поэта Тувима и его
оскорбительного стихотворения. Комиссар правительства, по городу Варшава,
(военный чиновник в ранге воеводы, назначаемый генеральским распоряжением
при Генеральном Инспекторе Вооружённых Сил), Люциан Галчыньски(Lucjan
Galczynski), 4 ноября 1929 г. писал:

"В этом стихотворении автор призывает солдат, чтобы те в случае войны, по
призыве к обороне Отчизны, бросали оружие и отказывались подчиняться
приказам, вразрез с требованиями Присяги. Этим стихотворением ставится
задача по распространению государственной измены в Армии и подготавливается
почва не только к дезертирству из её рядов, но также и открытого бунта
против военных и государственных властей, в случае возгорания военного
конфликта. Одновременно, в этом стихотворении солдатские массы подстрекаются
против других национальных общественных слоёв сообщества, утверждая, что
те исполняют свой воинский долг, чтобы в случае войны, защищать интересы
имущих слоёв".

Было предложено к рассмотрению обвинение в отношении как самого поэта, так
и редактора "Рабочего", согласно(в то время ещё действовавшего), российского
кодекса Таганцева. Согласно этому кодексу, распространение, либо публичные
чтения (в виде провозглашаемых речей, либо печатных текстов), подстрекающих
к неповиновению Властям или прямому противодействию закону, либо изданным в
соответствии с Законами, распоряжениям Властей, а также за уклонение от
исполнения воинских обязанностей - каралось наказанием до 4-х лет тюремного
заключения(строгого режима), либо, максимальные шесть лет в обычном
исправительном заведении. Сразу бросается в глаза, что данная статья закона
происходит из эпохи царского деспотизма, которая и замышлялась, как розги
на любую независимую мысль на территории царства Польского. Это был парадокс,
т.к. польский чиновник по прошествии более десяти лет после упадка Царизма,
предлагал придерживаться этому руководству...

Проживавший в это время на улице Черняковской, поэт огласил заявление.
В нём говорилось:
"У меня не было намерения призывать солдат к бунту. [заявляю] Что в
моём стихотворении прослеживаются пацифистские и гуманитарные тенденции,
что ни политиком, ни политическим деятелем я никогда не был. Ни в какой
политической партии не состоял, не состою и состоять не намерен, т.к. я
являюсь - СВОБОДНЫМ ПОЭТОМ - потому все обвинения в мой адрес о якобы
деятельной пропаганде большевизма не отвечают моему личному взгляду на
окружающий мир".

Отдельные государственные институции в обязательном порядке желали
поставить поэта перед судом, усматривая в нём врага польского народа
и заговорщика. Круги, связанные с движением Национальных Демократов
и организации землевладельцев соревновались в критике поэта. В свою
очередь(в обороне Тувима), были задействованы левые круги, здесь
пальма первенства, принадлежала ПеПеэСовскому "Рабочему". Как легко
можно догадаться, также и "скамандриты"*, встали на защиту поэта.
Антоний Слонимский так описывал течение событий в "Литературных Ведомостях":

"Стихотворение Тувима "К простому человеку", напечатанное в газете
"Рабочий", вызвало бурю в стакане воды, притом воды застоявшейся,
протухшей. ЭнДецкие журналы, как обычно сообщают бредни и всяческие
глупости, а кроме того, стихотворение превратили в аргумент для
политической расправы с социалистами.

Менее всего о сути. Стихотворение Тувима (которое в конце концов, это
каприз поэта, поэта импульса, поэта от которого не следует ожидать ни
последовательности, ни логики), не получившее литературного признания,
как будто нет никакого другого повода для обсуждения тем более важных
и актуальных. Нет речи ни о поэзии, ни о совести".

В следующей части своего текста, Слонимский объяснял, какого замысла
придерживался Тувим. Писал, что там не было никакой попытки склонить
к дезертирству или к измене(в отношении любого конкретного народа),
но о солдатском бунте - каждой из армий и глобальном пацифизме.
Коварно, но умело, ссылался даже на декларацию Юзефа Пилсудского от
ноября 1927 года, в которой Маршал осуждал войну.

Вопреки ожиданиям комиссара правительства и остальных принципиальных
чиновников, прокуратура придерживалась убеждений, более близких к мнению
Слонимского и потому закрыла дело. К началу 1930 года, было объявлено
решение Варшавской прокуратуры, констатирующее, что обвинения предъявленные
по статье 129. лишены всяческих оснований:

"По рассмотрению материалов следствия по делу Юлиана Тувима, взвесив, что
автора стихотворения "К простому человеку" невозможно, как это вытекает из
свидетельств, представленных во время прокурорской проверки, вменить
преступных намерений, предусмотренных статьёй 129, ч. I, пунктами 3 и 5,
т.к. это стихотворение, в действительности, содержит в себе лишь пацифистские
тенденции, в гуманитарном отношении близкие идейным основам таких сочинений,
как "На западном фронте без перемен", "Ключи от пучины" Струга итп., также
свидетельствует против вменяемых антигосударственных призывов и вся его
предыдущая творческая деятельность, основанная на патриотизме и уважении к
государству. В оценке плодов свободного поэтического вдохновения, следует
руководствоваться иными мерками, отличными от оценок, уместных для
антиправительственных брошюр и воззваний, имеющих на цели актуальные и
конкретные задачи по формированию определённых политических и общественных
тенденций. Всё это отчётливо видно из разъяснений Тувима и кроме того, с
политической точки зрения, является нежелательным привлечение автора
(с таким именем, как Тувим), к судебной ответственности, к тому же,
результаты следствия не дают оснований для такого судебного разбирательства "[...].

Прокурор по делам прессы добивался скорейшего прекращения дела, хотя
ещё некоторое время, предпринимались попытки отослать его рассмотрение в
высшую инстанцию. Наиболее рьяные из чиновников, старались любой ценой
поставить поэта перед судом, однако все их старания окончились ничем.

Тувим вывернулся из рук наиболее рьяных чиновников, более того - невольно
утёр нос нескольким, наиболее амбициозным, из них. Тем не менее, ему
очень повезло, т.к. в польских реалиях того времени(после майского
переворота, 1926 года), открытая критика милитаризма и агрессии, могла
восприниматься(и воспринималась) очень негативно. Многие чиновники
могли интерпретировать эту критику, как прямую атаку на действия Маршала,
бывшем в ту пору - безусловным диктатором. Европа начала выходить из
шока после I Мировой войны и шла в сторону нового конфликта. Началось
всё более интенсивное вооружение, а в такие времена, пацифистские
лозунги не пользуются позитивной реакцией.

Действительно ли решение о прекращении этого дела, родилось на Медовой улице,
где размещалась прокуратура? Возможно, что имел место телефонный разговор,
где одним из его участников, был полковник Венява-Длугошовски(Wieniawa-Długoszowski),
который одним своим распоряжением, прекратил всё дело. Всё это навсегда останется тайной.

Paweł Rzewuski