Школьником я обожал ходить в кино. Помнится, тогда я посмотрел фильм "Рождение песни" с Дэнни Кэем в роли профессора, изучавшего классическую музыку. Профессор был довольно твердолобый - заперся в башне из слоновой кости, но, узнав о существовании джаза, пошел вразнос и стал запоем слушать джазовую музыку.
Эта комедия открыла для меня джаз. Ведь в ней снимались такие звезды, как Бенни Гудмен, Томми Дорси, Луи Армстронг, Лайонел Хэмптон и другие. Там их я и услышал.
Так что кино и джаз пришли в мою жизнь почти одновременно. Сначала я заразился свингом, часто звучавшим в кино, а постепенно дозрел до старого джаза. В старших классах я увлекся историей джаза. Тогда как раз появился бибоп, так что надо было приобщаться к новым стилям.
В мои студенческие годы Телониус Монк и Майлз Дэйвис уже были крупными фигурами. В расцвете сил находились "Сачмо" и Дюк Эллингтон. Еще были живы Джордж Луис и Кид Ори. В те годы я много слушал джаз - разных эпох и стилей.
Началась взрослая жизнь. Мне очень нравилась музыка, но музыкантом я не стал, а выбрал профессию иллюстратора. Время от времени я устраиваю персональные выставки. Темы выбираю не связанные с каждодневной работой. Нередко это любимые фильмы или музыка.
В 1992 году у меня была выставка "JAZZ". На свой вкус выбрал и нарисовал 20 джазменов. Мои работы понравились Харуки Мураками, который решил написать к ним эссе. В 1997 году я устроил выставку "SING". Потом вышла первая книга "Джазовых портретов", рассказывающая о 26 музыкантах.
Господин Мураками - более горячий и глубокий поклонник джаза, чем я. Картины с выставок разошлись по частным коллекциям, однако благодаря ему все мои музыканты вновь собрались вместе. И это приятно.

Макото Вада

С тех пор как однажды я увлекся джазом, я не мыслю без него своей жизни. Музыка для меня всегда много значила, и джазу, можно сказать, в этом увлечении отведено особое место. На какое-то время джаз даже стал моей работой.
Однако - в том числе из-за этого - я всегда испытываю определенное замешательство, если о джазе надо что-то написать. Каждый раз, увлекшись, начинаю думать, с чего начать да чем кончить, и желание писать постепенно сходит на нет.
Но когда Макото Вада мне показал несколько портретов джазовых музыкантов, я сразу подумал: "Ага, напишу, коли такое дело". Смотрел на его работы, и в голове быстро возникали музыкальные образы, подходящие к тому или иному музыканту. Оставалось только обратить их в слова. Так что мне работалось очень естественно и приятно. Порядок, когда сначала были написаны картины, а только потом текст, оказался как нельзя более удачным.
Меня особенно восхищает то, как Вада выбирал этих 26 джазменов. Так мог сделать только человек, который по-настоящему любит джаз. В этом мы с ним быстро нашли общий язык. В эту книгу не вошли Сонни Роллинз и Джон Колтрейн, зато вместо них в ней оказались Бикс и Тигарден. Считайте, что в этом ее особенность, прелесть и красота.

Харуки Мураками

Как следует из названия "Джазовые портреты II", эта книга - продолжение вышедших ранее "Джазовых портретов", над которыми мы работали с Макото Вада. По структуре и исполнению она полностью идентична первой книге. Сначала Вада выбрал 26 джазовых музыкантов и нарисовал их, а я потом написал текст
Честно говоря, такая работа не составляла для меня никакого труда. Подумав, к примеру: "А не написать ли мне сегодня о Клиффорде Брауне?", я доставал с полки несколько залежавшихся без моего внимания альбомов "Брауни", заводил проигрыватель (да-да! конечно же, это пластинки), погружался в любимое кресло, какое-то время слушал, потом садился за стол и записывал, что пришло в голову. Так получалось соответствующего размера эссе. Мой кабинет - это еще и домашняя фонотека, для таких случаев - самое подходящее место.
В этой комнате стоят здоровые колонки "JBL" - порядочное старье. Если задуматься, выходит, что я уже четверть века слушаю джаз в их звучании. Плохое оно или хорошее, но другого для меня не существует. Организм воспринимает этот звук как нечто привычное, само собой разумеющееся. Не спорю, в мире есть места, где джаз звучит куда лучше, но я, как старый крот, упорно не желаю вылезать из своей теплой и уютной норы.
В целом мое восприятие джаза чем-то очень похоже на этот звук. Оно очень субъективно, личностно и абсолютно несовременно. К тому же по прошествии времени разные воспоминания мешаются, наслаиваются друг на друга, поэтому иногда меня заносит не в ту сторону.
Так что если у кого-то взгляд на музыкантов, о которых говорится в этой книге, не совпадает с моим, ничего страшного. Я просто с удовольствием слушал музыку и с удовольствием писал о ней. А если все пройдет гладко и кто-то, как и я, почувствует себя в теплом гнездышке, - это будет для меня самая большая радость.
В связи с выходом нового издания "Джазовых портретов" я дополнительно включил в книгу эссе об Арте Пеппере, Фрэнке Синатре и Гиле Эвансе. Думаю, читатели останутся довольны таким бонусом.
Харуки Мураками

В 1992 году я нарисовал портреты 20 джазменов и показал их на своей выставке "JAZZ". В 1997-м для выставки "SING" отобрал 20 других музыкантов. А в 1999-м была моя персональная выставка "JAZZ-2", к ней я подготовил еще 20 портретов.
Я выбирал исполнителей на свой вкус, руководствуясь двумя критериями: во-первых, мне должно нравиться, как человек играет (или поет), и во-вторых, должно быть приятно и интересно его рисовать. Так что я рисовал музыкантов, которые отвечали обоим этим требованиям.
Для выставки "JAZZ" было еще одно условие: я ограничился музыкантами, уже ушедшими от нас. Хотелось воздать должное тем, кто доставлял нам удовольствие, восхищал нас и кто теперь пребывает в раю.
Харуки Мураками написал эссе о 26 музыкантах - большинство из них были представлены на этой выставке, и специально для "Джазовых портретов" к имевшимся двадцати я дописал еще шесть портретов - людей, которых уже нет с нами.
Так же было и со второй книгой: в нее вошли портреты 20 джазменов, написанные к выставке "JAZZ-2", к ним я добавил еще шестерых. В этой книге представлены и ныне здравствующие исполнители - среди них немало моих любимых, которых мне всегда хотелось нарисовать. Хотя есть и такие, кто ушел из жизни за то время, пока книга готовилась к печати.
Для меня большое счастье сделать еще одну книгу вместе с Мураками. Я не знаю другого человека, который мог бы так точно - художественными образами, а не сухим языком рецензии - изложить то, что он ощущает, слушая джаз, донести всю силу этой музыки. Мне лично не дано описывать музыку словами, но, читая эссе Мураками, я ловил себя на том, что, слушая того или иного музыканта, испытываю похожие чувства.
Говорят, что перед тем как начать писать о ком-то, Мураками сначала слушает его пластинки. Я, заканчивая тот или иной портрет, поступаю так же. Ведь по одной фотографии ничего хорошего не нарисуешь. Конечно, можно изобразить человека похожим, но если хочешь чего-то большего, надо звать на помощь музыку. Кстати, как и Мураками, я тоже предпочитаю винил.
Для первой книги "Джазовых портретов" я рисовал только тех джазменов, которые уже умерли. Во время работы над второй книгой таких ограничений я не ставил, и некоторые люди, включенные в книгу, тогда еще были живы, но сейчас их уже нет. Из трех новых музыкантов Фрэнка Синатру я нарисовал для выставки "SING". Арта Пеппера и Гила Эванса я изобразил специально для нового издания.
Макото Вада