| QUOTE | Леонид Федоров опять записал альбом. Опять на стихи Александра Введенского. И опять пригласил журналистов к себе домой, чтобы его послушать.
Довольно дикая для 2012 года ситуация - писать об альбоме, который кроме тебя слышали еще пять человек, а все остальные услышат через полтора месяца. Обстоятельства усугубляются тем, что с этим автором так происходит примерно каждый раз - все эпитеты уже придуманы, и даже диспозиция происходящего описана многажды; не рассказывать же, в самом деле, что на полке федоровских компакт-дисков появился новейший бутлег "Аквариума" и не новейший Башлачев. Поэтому обратимся сразу к фактам. Альбом называется "Весна". Кроме Введенского там есть одна песня Дмитрия Озерского. И он целиком и полностью сольный - без Волкова, без никого; в выходных данных кроме самого Федорова значится только его жена, подпевшая детским голосом в одной песне. И он звучит именно что как альбом, записанный одним человеком. Гитары - акустические, электрические, всякие. Синтезатор-"мыльница". Пиликающее пианино. Метроном. И, в общем, практически все.
Совсем грубо "Весну" можно описать как нечто среднее между "Четырьмясполовинойтоннами" и "Волнами", но этот приговор вряд ли создаст какой-то правдоподобный образ. Всякий следующий альбом Леонида Федорова из тех, что он пишет раз в полгода, похож на предыдущие - и всякий звучит принципиально иначе. На "Весне" есть электрические терзания в духе Марка Рибо, почти что гребенщиковская по духу "Душа", дикая речитативная вещь "Банщик", напоминающая какой-то свихнувшийся прог-рок, невольный альтернативный хип-хоп, похожий на условного Busdriver, - в общем, жанровый диапазон примерно тот же, что и всегда. Но органика - другая. На "Весне" Федоров берется за, возможно, самые сильные и значительные тексты Введенского - в особенности это относится к "Коню" и "Элегии" - и берется иначе, чем прежде. На "Безондерсе" и "Романсах" Федоров и Волков все-таки так или иначе делали из Введенского театр - пусть и совсем не по системе Станиславского. В "Весне" никакого театра нет вовсе. Это очень простой альбом - но не в том смысле, что он сделан в системе "куплет-припев-мелодия" (тут, наверное, можно было бы добавить - к сожалению), а в отношении самого подхода к звукоизвлечению. На раз узнаваемая федоровская распевная мелодика здесь дана в самом сыром, грубом виде, как порода, как руда; у двух вещей вообще досконально одна и та же гармония - а, скажем, "Конь", самая сильная песня на альбоме, сделан почти целиком под вышеупомянутую "мыльницу". Федоров ни в коем случае не исполняет Введенского, а скорее просто произносит его - как ребенок, вставший на стул, ребенок, для которого текст есть не смысл, но энергетическая совокупность фонем. В новом, сегодня вышедшем номере "Афиши" есть среди прочего круглый стол, посвященный обсуждению состояния современной поэзии, так вот там Мария Степанова произносит сколь очевидный, столь и существенный тезис - что продвижение современной поэзии происходит постольку, поскольку нам важно делиться чем-то любимым и ценным; так вот на "Весне", в сущности, происходит ровно это - Леонид Федоров делится любимыми и ценными текстами.
"Федоров не исполняет Введенского, а скорее просто произносит его - как ребенок, для которого текст есть не смысл, но энергетическая совокупность фонем"
Про Федорова есть еще один миф - что он дает издевательские интервью. Для того чтобы понять, что это не так, достаточно прочитать практически любую грамотную беседу с музыкантом за последние несколько лет, но рациональное зерно тут все-таки присутствует; и заключается оно в том, что самые важные вещи Федоров все-таки склонен произносить не под диктофон, не в рамках формального жанра, а у себя на кухне, запивая конфету чаем. (Вообще, проговаривать главное впроброс - это в каком-то смысле и для поэзии Введенского немаловажное свойство.) Вот и здесь получилось то же самое. Федоров одобрительно отзывался о композиторе Чайковском и кинокартине "Джон Картер" (да и вообще о всем новом развлекательном 3D-кино), неодобрительно отзывался о протестных митингах ("Прежде всего это некрасиво"; "С этими людьми нельзя играть в их игру, их невозможно застебать"), по сути в открытую признал, что большое искусство обречено существовать в резервации в стране, обреченной на самопоедание, самоуспокоение, самопропивание (хотя это, конечно, цитата из совсем другого автора), интересно говорил о будущем музыки в контексте новых технологий, но главное - подтвердил и подкрепил те ощущения, которые возникли от прослушивания "Весны". Он объяснял: с Волковым они всегда шли от музыки, погружались в музыку и дальше уже под нее подбирали текст - а здесь музыки вообще не хотелось; "Весна" - это практически как бардовская песня, ну или как демо, которое говорит больше любой предположительной сделанной вещи. Он растолковывал: эти стихи сами по себе такие серьезные и пафосные, что хотелось в них погружаться как можно меньше - потому что текст таков, что неизбежно будет реагировать сам по себе. Он пояснял: эпизодические вставки сырого цифрового нойза - это чтобы немного снять послевкусие от очередной вещи; как суши ешь, а потом имбирем закусываешь. Он, собственно, в открытую произнес: "Я думал - а как бы ребенок сделал?" Так и получается: альбом - сугубо частное музицирование, чтение на дому; легкое дыхание - только лучше не спрашивать, кто именно это дышит.
А весна - ну а что весна; какая весна, такой, в общем-то, и альбом. Будем надеяться, что к маю потеплеет.
Александр Горбачев
07.04.2012 |
|
