Александр Болгаров

Интервью со строителем атомной станции в Бушере


Разговорить российского работника атомной энергетики - задача непростая. У них обет молчания - на уровне итальянской омерты. Но в данном случае повезло.


Александр Болгаров - бывший ведущий инженер управления реактором Игналинской АЭС, резидент Евросоюза, два года участвовал в строительстве и запуске атомной станции в иранском Бушере. И поскольку возвращаться туда он уже не собирается, то может позволить себе пооткровенничать.

- Чем вы занимались до того, как попали в Бушер?

- До этого момента у меня было всего лишь одно место работы. По окончании Московского инженерно-физического института я был направлен в Литву, на строящуюся Игналинскую атомную электростанцию. Она вступила в строй через год после моего появления в Литве, и вплоть до января 2009 года я там работал.

- Последняя должность?

- Ведущий инженер управления реактором.

- Тот, кто сидит на "красной кнопке"?

- Да, ну и, собственно, управляет реактором.

- Как вы попали в Бушер?

- Я понял, что Игналинская атомная электростанция будет закрыта, и за год до остановки последнего, второго блока уволился. В поисках работы увидел вакансию в Бушере, обратился и был принят на работу. Работал ведущим инженером, руководителем группы контроля ядерной безопасности в соответствующем отделе.

- И сколько вы там работали?

- Ровно два года.

- В чем заключалась работа?

- В отслеживании процедуры организации работ с ядерным топливом. Писал инструкции, проверял программы на предмет корректности с точки зрения ядерной безопасности, участвовал в получении так называемых специальных разрешений на производство работ, связанных с использованием ядерного топлива.

- Я так понимаю, станцию в Бушере строят россияне, а потом сдают ее в эксплуатацию иранцам?

- Там довольно сложная ситуация. Я был крайне удивлен, обнаружив на площадке как минимум четырех главных инженеров...

- Как это?

- Там есть заказчик, это - иранцы. Есть подрядчик - Россия. Но подрядчик набрал чертову уйму субподрядчиков. С моей точки зрения, там не выстроена разумная вертикаль управления строительством и пуском. Нерациональный менеджмент. При другом подходе строить и запускать станцию можно было бы быстрей и эффективней.

- Есть мнение, что с ее пуском специально не спешат. Политика...

- Да, у меня было ощущение, что скорейшего пуска в какой-то момент не хотели ни Россия, ни Иран. Но не берусь утверждать однозначно.

- А кто эти субподрядчики?

- Масса организаций. Все российские, но разные. Со своими начальниками и со своими амбициями и отсутствием желания брать ответственность на себя. Все надо было согласовывать со всеми, а в результате работа вязла и не двигалась.

- А почему так? С чем это связано?

- Не знаю. В Москве надо спрашивать. У меня же был опыт наблюдения за пуском Игналинской АЭС. Я помню, как приехал директор Луконин, и станция была пущена в рекордные сроки. А в Бушере все очень медленно, неэффективно, дорого... Мое впечатление: иранцы денег не считают, им все равно. Лишь бы что-то шло, а результат их интересует слабо. Министр говорит: "Этой осенью станция даст ток". Приходит осень, никакого тока нет - и неизвестно, когда будет. Но все тихо, спокойно, никого не повесили. Попробовал бы он [министр] неприлично взглянуть на какую-нибудь женщину - тут же наступила бы расплата. А за то, что потрачены многомиллионные средства, никто ответственности не несет.

- В каком сейчас состоянии станция?

- Практически готова к эксплуатации, но есть масса недоделок, которые в комплексе не контролирует никто. Каждый контролирует свой кусок, и постоянно всплывают какие-то проблемы...


Бушерская АЭС, вид с океана


- А что это за история была с загрузкой и непредвиденной выгрузкой топлива?

- Ну да, там возникла одна неприятность. Разрушился насос, который стоял в режиме ожидания порядка 30 лет. Он был еще немцами поставлен. Металлические детали попали в первый контур, и возникла опасность повреждения топлива. Топливо было выгружено, я сам лично участвовал в осмотре каждой кассеты. За исключением одной, все были признаны годными к эксплуатации. Потом промыли контур, снова все загрузили и загерметизировали корпус реактора. После этого произвели физический пуск...

- Откуда там взялся немецкий насос 30-летней давности?

- Ну, остался еще с тех пор, как станцию строили немцы - еще до исламской революции. Потом немцы ушли. Когда же ее взялись достраивать русские, они организовали специальный отдел - по интеграции немецкого оборудования в российский проект. Чтобы определенные насосы, краны, двигатели не выбрасывать, а состыковать. Был создан проект, который учитывал возведенные немцами строительные конструкции и металлоконструкции.

- А сколько русские уже строят ее?

- Я же говорю, порядка 30 лет.

- 30 лет строительства... За 30 лет оборудование устарело не только морально, но и физически...

- А чего тот насос-то разрушился? Старость. Там уже надо много чего менять. Но поскольку оборудование не эксплуатировалось в рабочих режимах, оно условно считается работоспособным.

- Условно? А где сейчас брать запчасти к этому оборудованию? 30 лет, это же - как раритетный автомобиль...

- Не знаю, не знаю. Были случаи, когда привозили какие-то гайки к переходникам на манометре, а они не подходили. Ну и выкручивались чисто по-русски. Брали ключ с ручкой подлиннее... (Смеется.) Но основное оборудование, конечно, проходит контроль, и вопросы надежности присутствуют, скажем так...

- И сколько теперь ждать до полного пуска реактора? Когда будет ток?

- Несколько месяцев. Там есть так называемые коэффициенты реактивности - масса величин, которые должны попасть в предусмотренный проектом диапазон. Это все проверятся на так называемом минимально контролируемом уровне мощности. МКУ. Процесс занимает несколько месяцев. После этого дается разрешение от независимого надзорного органа на дальнейшую работу.

- От какого?

- В Иране это - National Nuclear Safety Department. Орган, который подчиняется напрямую правительству, а не министерству энергетики. Для того чтобы люди, которые это делают, не халявили и не лукавили. Это принято во всем мире, и то же самое делается и в Иране.

- А кто главный подрядчик?

- Так называемый АСЭ, "Атомстройэкспорт".

- Так это он виноват в неплановой выгрузке топлива?

- Это вопрос бумажный, в этом вопросе российские бюрократы сильны. В моей практике впервые, чтобы зону загрузили, а потом без пуска выгрузили. Хуже другое: когда мы ее выгрузили, мы должны были найти хирургически чистый контур. Но мы там нашли чертову уйму так называемого шлама - окалина какая-то, какие-то маленькие чешуйки... А по бумагам все хорошо, и никто за это не ответил.


Александр Болгаров с коллегами (иранцем и армянином)

- Эксплуатировать станцию будут местные специалисты?

- Да, так планируется.

- Вы имели дело с иранскими специалистами?

- Разумеется. В мою задачу входило натаскивание инженеров, имеющих сходную должность, как у меня.

- И как их уровень квалификации?

- Иранцы - очень специфичный народ. Они небыстрые. Возможно, они знают больше, чем я это себе представляю, но продемонстрировано это не было. Подготовка у них есть, и в принципе, они могут эксплуатировать на должном уровне, но... как-то без особого желания.

- Что значит - без желания?

- Когда мы пришли на атомную станцию, мы вгрызались во все детали. Лично я прополз весь реактор на пузе, чтобы понять: вот она, схема, - а я должен помнить, как пространственно идут трубопроводы, где и какие стоят внутренние конструкции, мне это было нужно и интересно. А иранцам - нет. Они хотят, чтобы им доказали, что все безопасно, но сами как-то напрягаться не хотят.

- А где их готовят? Учителя-то кто у них?

- У них есть несколько учебных центров в Иране... Но все люди, с которыми я работал, хорошо говорят по-русски, хотя по контракту рабочий язык - английский. В реальности же рабочий язык там - русский. Можно понять, что каждый из специалистов, - во всяком случае, отдел ядерной безопасности, - проходил стажировку в России.

- На реальных атомных станциях?

- Нет, это, как правило, Обнинский научный центр. Возможно, на реальных станциях они тоже работали, но конкретно где и когда, сказать не могу. Теоретические знания у них есть...

- То есть практиковаться они будут уже на работающем реакторе? А это не страшно?..

- Я понял вопрос (улыбается). Я процитирую реплику одного российского специалиста - мастера транспортно-технологических операций. Он сказал: "Иранцы влегкую станут большими специалистами и самостоятельно начнут эксплуатировать станцию в 2011 году". Сделал эффектную паузу и закончил: "По их летоисчислению". На минуточку, там сейчас 1390 год.

- Хорошо, спрошу неполиткорректно: нет боязни, что получится нечто подобное обезьяне с гранатой?

- Нет, потому что они еще ментально очень осторожны. Полагаю, все сведется к тому, что будет заключен новый контракт. Наймут русских на начальную эксплуатацию - типа 5 лет в паре с иранским персоналом.


Кусочек классического Бушера

- Где живут русские, которые там работают?

- Здесь начинается самое грустное. Живут они в таком лагере - домики, оставшиеся еще от немцев, сильно изношенные. Я называл свое жилище курятником.

- Для местного населения это закрытая территория?

- Там стоит охранник на входе, но есть местные работники, которые ухаживают за территорией. И поэтому для русских правила поведения и форма одежды - дресс-код - могут нарушаться только в определенные часы по выходным, когда местные работники оттуда уходят. Чтобы не дай бог... непорочный взгляд садовника не заметил женскую лодыжку. Или мужские коленки.

Когда я вышел в майке без рукавов, тут же был остановлен своей службой безопасности, выслушал замечания и был вынужден вернуться и переодеться под страхом депремирования для начала. И высылки из страны в конечном итоге.

- А климат?

- Климат ужасный. Поговаривают, что эта провинция [Бушер] служила для иранцев аналогом Сибири, туда в старые времена ссылали каторжников. Это такая пустыня, заливаемая приливом, уходящая за горизонт, на которой ничего не растет. За зиму выпадает несколько дождей, а так все время очень жарко.

- Жарко - это сколько?

- До 50 в тени. 40-45 - нормально. Причем часто стопроцентная влажность, за ночь ничего не высыхает, и передвигаться вне кондиционированного транспорта очень тяжело. Там даже по территории ходит специальный автобус. Типа - 300 метров проехать в автобусе с кондиционером.

- А на самой станции? Там же есть огромные помещения - реакторные залы, в них тоже кондиционеры?

- Да. Там весь воздух охлаждается. Иначе там работать нельзя.

- А чем вы занимались кроме работы? Два года в дико закрытой стране, за железным забором...

- Причем на передвижение нужно получить специальное разрешение. Если ты хочешь, например, съездить за покупками за 20 км в Бушер, нужно зарегистрироваться в специальном журнале, получить такую карточку со своей фамилией и местом проживания, и по приезде отчитаться, что ты прибыл жив-здоров.

- Работающие женщины там тоже есть?

- Да, по моим оценкам, там процентов 40 женщин. Там даже есть проходная для мужчин и проходная для женщин.

- А как русский человек обходится без водки?

- Формально там во всей стране сухой закон. Но наш народ - квалифицированный. Некоторые самогонные аппараты, которые я там видел - произведения искусства.

- А из чего гонят?

- Из сахара.

- Ну а кроме самогона, что там еще из развлечений есть?

- Там есть только одно, с моей точки зрения, развлечение. Это бассейн - хороший, 50-метровый, немцы еще построили. Конечно, там какие-то танцы есть с российской попсой, но я туда не ходил, не знаю. Ну а так вообще делать нечего. Еще есть пять телеканалов на русском языке...

- Но ведь люди там живут годами. Молодые люди. Они не дуреют с этого?

- Дуреют. По моим меркам, половина - "крейзи". Лично я там больше полугода не выдерживал - ездил домой. Но общее правило таково: человек должен отработать 11 месяцев и только после этого ехать в отпуск. Застрелиться можно.

- Такие же вещи в цивилизованном мире строят вахтовым способом...

- Но не русские. Они считают, что это неэкономно.

- Легче потом лечить от "съехавшей крыши"?

- Зачем лечить? Просто дать пинка и нанять других. Желающих много. По моей оценке, там сейчас примерно 80% украинских граждан, 10% армян и только 10% - основной менеджмент - россияне.

- Почему так много украинцев?

- Потому что у них ситуация в стране такая, очевидно.

- Какой там уровень зарплат по сравнению с внутренними российскими?

- Примерно в 1,5 раза выше.

- Всего-то?

- Всего-то. Фишка в том, что, проживая там, ты не платишь за жилье. Как в армии, на всем готовом. Единственные расходы - на питание.

- А как там питание?

- Можно питаться в столовой (очень невкусно) или готовить самому. Здесь уж кто как извернется. Но изворачиваться нелегко. Молочных продуктов в нашем понимании - нету. Фрукты-овощи - все привозные, пустые, там же ничего не растет. Я ездил обычно в Бушер за кофе и за рыбой.

- А как выглядит этот Бушер?

- Типичный восточный городишко, выглядит он точно так же, как выглядел тысячу лет назад - малоэтажный, пыльный. Канализация течет в специальном желобе прямо по поверхности, и запахи там очень специфические.

- Там рядом океан. Купаться можно?

- Ну, в принципе, там есть специальный пляж для российских специалистов, его еще немцы сделали. Он как бы закрытый, но тем не менее, скажем, для женщины выйти на море - целая проблема. Купаться женщинам можно одетыми с ног до головы, так же как и ходить. Мужчинам немножко проще. Но там - мелководье. Чтобы дойти до глубины, где можно плыть, я специально отсчитывал - около двух километров. Естественно, это мелководье прогревается, летом вода просто горячая. Более того, к берегу подплывают скаты, и если эта зараза ужалит тебя, будут серьезные проблемы.

- А проблемы с иранцами какие-то были?

- Так, по мелочи. Как-то в месяц мусульманского поста у меня на улице потребовали, чтобы я не курил. В целом у них к русским отношение доброжелательное.

- Как я понял, на строительство Бушерской АЭС вы возвращаться уже не собираетесь?

- Нет.

- А почему? Климат? Быт? Мало платили?

- Отчасти так, но не это главное. Мне платили неплохо. Понимаете, русские относятся к своим согражданам, как в старые добрые времена: я - начальник, ты - дурак. Понимаете? Я там не чувствовал, что могу сделать что-то полезное, все два года. Российский странный менеджмент этого не предполагает.

- Что-то не очень понятно...

- Ну вот как я работал в Литве. Если ты предлагаешь что-то ценное, ты будешь услышан однозначно. Там [на Бушерской АЭС] - нет. Пока ты говоришь с каким-то конкретным человеком, тебе отвечают: "Да, ты прав". Но на этом - все. Ничего не сдвинется, сколько ни старайся. И я подозреваю, что во всей России так. Сказку про Левшу помните?

- Иначе говоря, не сошлись ментально...

- Однозначно.

- Вот это интересно. Вы - российский гражданин, происхождение - российское, образование - российское. А ментальное расхождение с россиянами уже на уровне европейцы - азиаты?

- Да, именно так. Они мне сами говорили: "Болгаров, ты, конечно, русский, но ты - не русский". Я имею в виду их отношение к тому, как должна делаться работа - быстро, эффективно, профессионально - с точки зрения западной ментальности. И вот российская - она какая-то средняя между восточной, иранской, и европейской.

Русские, конечно, могут делать чудеса, когда родина позовет "на баррикады". Но когда нормальный процесс, без штурма, то это - тягомотина и тоска. Русских объединяет только война.


Фото Александра Болгарова
http://imhoclub.lv/material/russkih-obedinjaet-tolko-vojna