| QUOTE | БГ: гитара, голос
Сергей Шураков: аккордеон, фортепьяно
Олег Сакмаров (Дед): флейты, кларнет, гобой, клавиши, tin whistle, саксофоны
Алексей Зубарев: гитары, фортепьяно, виолончель
Андрей Суротдинов: скрипка, альт, клавесин
Владимир Кудрявцев: контрабас, бас
Юрий Николаев: drums & percussion
Олег Гончаров: глокеншпиль, хомуз, обработки, звуки
При поддержке объединенного хора имени Летающего Бронзового Зверя
(в составе Л. Рахимовой, В. Миронова и Ю. Шметкова)
А также:
А. Силютина - фагот
П. Парфенкова - гобой
И. Залицайло -виолончель
Л. Иванова - арфа
Песни БГ оркестрованы: А. Зубаревым и О. Сакмаровым и сыграны Аквариумом.
"Ангел дождя" и стихи в "Увертюре" написаны по мотивам ранней поэзии Джорджа.
"le finalle grande" написан О. Сакмаровым, записано и сведено в церкве "Мелодии"
и на добролете А. Докшиным и А. Мартисовым при участии Индейца.
Реставрация и мастеринг - Евгений Гапеев
Оформление - Андрей Гусев
Фото с сессии записи альбома "Гиперборея" - Андрей "Вилли" Усов |
| QUOTE | Гиперборея" - тринадцатый "естественный" альбом группы "Аквариум", впущенный в 1997 году.
Почти все песни, вошедший в альбом, были написаны ещё в 70-е годы и не вошли тогда в такие альбомы, как "Притчи графа Диффузора" и "Синий альбом". На момент записи возник замысел смешать те старые песни и ритмы трип-хопа и брейкбита, царившие в музыке в 1997 году. Запись начали производить на студии "Добролёт", но позже переместились на студию "Мелодия" к звукорежиссёру Александру Докшину, записывавшему тогда альбомы группы "Deadушки". В процессе записи выяснилось, что смешать симфоническую оркестровку песен с электронными звуками не представляется возможным, и от последних пришлось отказаться. Отказаться также пришлось и от большинства барабанных партий, на их месте во многих песнях звучат только призрачные звуки электронной обработки - данный эффект был придуман звукорежиссёром Александром Мартисовым во время записи демо к альбому. Оплаченное издателем Андреем Гавриловым время записи использовалось по полной программе: в распоряжении группы было огромное количество духовых и струнных инструментов, делалось множество наложений треков, накладывались реверсивные звуки, использовались многочисленные шумы "Библиотеки Би-би-си".
В это время в группе существовал конфликт, который вскоре привел к её распаду, - у музыкантов был совершенно разные взгляды на то, какой в итоге должна быть симфоническая структура альбома. Именно поэтому на альбоме в середине "Магистрали" голос Квентина Тарантино произносит: "Now let's kill the fucking band" ("А теперь давайте-ка прикончим этот долбаный ансамбль") - фраза из фильма "От заката до рассвета". |
| QUOTE | Из книги "АКВАРИУМ. Сны о чем-то большем" (М.: ООО Издательский дом "София", 2004):
Весной 96-го БГ снял на полгода дом в старинном британском городе Честере, построенном еще римлянами, и уехал туда с семьей - медитировать, переводить тибетские трактаты и писать новые песни.
Как положено, из Честера БГ периодически возвращался на концерты в Россию. В один из этих приездов на Пушкинской, 10, для собственного удовольствия было записано несколько демо старых-старых песен - "Время Любви Пришло", "Быстрый Танцор", "Всадник Между Небом и Землей". Леша Зубарев, сильно увлекшийся тогда аранжировками, взял "Время Любви" и через несколько дней принес струнную аранжировку, всем сильно понравившуюся (на которой все инструменты он сыграл сам). Наверное, отсюда и появилась основная идея будущей "Гипербореи".
...Нет ни старого "А", ни "нового "А", есть группа в разных временных срезах, развивающаяся по своим законам и существующая вне привычного понятия времени. Поэтому материал, написанный в 1970-е, может быть актуальным в 1990-е, и вопросов здесь возникать не должно. Из семидесятых пришла масса музыкальных фрагментов, не вошедших в свое время в "Притчи", "Синий альбом" и другие концептуальные работы "А". На дворе стоял 97-й год - расцвет трип-хопа, брейк-бита и сэмпловой культуры. Соблазн смешать музыку двух эпох был велик. Так возник замысел "Гипербореи" - одного из самых странных и спорных альбомов за всю историю АКВАРИУМА.
У нас был старый долг длиною в двадцать пять лет, и этот долг нужно было заплатить, - комментировал идею будущей сессии Гребенщиков. - Просто оказалось, что с 1972 по 1997 год ничего не изменилось. Мы решили записать альбом, состоящий из ряда песен, которые существовали все эти годы непонятно где, и с ними можно было играть в новые игры".
"Переслушивая "Гиперборею", я был потрясен симфонизмом этой музыки". - говорил впоследствии Александр Докшин, работавший на записи альбома в качестве инженера, а впоследствии вошедший в состав АКВАРИУМА.
Действительно, в этом смысле "Гиперборея" кажется продолжением "Равноденствия" не только по мистическим и временным факторам - после этих альбомов радикально меняется состав группы, - но и по музыкальной фактуре.
Ни в "Равноденствии", ни в "Гиперборее" не видно рок-группы в привычном представлении: длинноволосые парни с гитарами, барабанной установкой здесь не просматриваются. Но если плотная музыкальная ткань "Равноденствия" выткана и украшена голосами лесных духов, эльфов и леших, то холодная стена "Гипербореи" отражает звон оружия матерых, суровых воинов, опытных в бою и застолье.
...О том, чтобы записывать альбом в Лондоне, нельзя было и мечтать. "Гиперборею" решили фиксировать на питерской студии "Добролет", но вскоре перекочевали на "Мелодию", где звукоинженером трудился Александр Докшин.
Примерно в это же время он закончил запись альбома "DeadymeK" "Искусство каменных статуй" и пребывал в эстетике индастриала, электропанка и глобальной работы с компьютерами. Это было именно то, что на тот момент искал БГ.
"Работа над аранжировками "Гипербореи" было для меня одним из самых увлекательных в жизни занятий. Создание больших симфонических форм являлось новой задачей. При этом окончательно выяснилось, что роль струнных и клавишных в альбоме мы с Зубаревым представляем совсем по-разному. Его аранжировки и то, что писал я, очень отличаются друг от друга, и такая полярность пошла альбому на пользу...
Нам хотелось добиться совмещения оркестрового рока с компьютерными импульсами - и выяснилась странная вещь: все понимают, что это, но никто не понимает, как это делать". (О. Сакмаров)
К печали, от электронных ландшафтов пришлось отказаться.
Вскоре пришлось отказываться и от большей части барабанных партий, которые - непонятно почему - выходили тяжелыми и неповоротливыми. Но еще во время записи демо на "Добролете" Сашей Мартисовым был найден интересный прием - сам звук барабанов убирался, оставались только призрачные звуки электронной обработки.
Работа была огромной. По счастью, Андрей Гаврилов, влюбленный в свою работу - выпуск альбомов АКВАРИУМА - оплатил студийное время.
"Все участники этого проекта и того созыва АКВАРИУМА, встречаясь друг с другом, испытывают особую нежность, как солдаты, служившие в особо опасных войсках... Обстановка же там была совершенно потрясающая.
Студия "Мелодия" - там был орган, люстры, рояли, клавесины - все это было в нашем распоряжении... Атмосфера завораживающая. Я в разное время переслушивал этот альбом и вспоминал, как тщательно там все прописывалось. Это было очень интересно". (А. Суротдинов)
"По сути, это был почти инструментальный альбом. Это было очень приятное упражнение в классической музыке, которая записывалась легко и интересно. Мы делали огромное количество наложений треков, духовых, струнных инструментов, массу реверсированных звуков, использовали многочисленные шумы "Библиотеки Би-би-си"...
В итоге альбом получился не просто мощным, но и выдержанным в духе симфонизма. На мой взгляд, такого ни у кого в нашей стране еще не было". (А. Докшин)
"Мы попали в ситуацию битловской пластинки Revolver - записывали альбом, который на сцене сыграть невозможно, да и нет смысла пытаться, - вспоминает Гребенщиков. - Зато в результате получился миф".
Иногда всплывала несовместимость некоторых замыслов Бориса с желаниями музыкантов.
"Во время записи альбома "Гиперборея" выяснилось, что у нас с Борисом совершенно противоположное восприятие музыки". (А. Зубарев)
"Порой меня приводили в уныние моменты взаимного нежелания идти навстречу друг другу, - вспоминает скрипач Андрей Суротдинов. - Причем с обеих сторон была, что называется, коса на камень. Никакие попытки компромисса ни к чему не приводили".
"Хотелось все записать сильно и точно; в некоторых местах этого так и не удалось добиться". (БГ)
Возможно, ряд сложностей объяснялся тем, что на альбоме не было продюсера - как, скажем, Кейт Сент Джон в предыдущих работах или Андрея Самсонова в последующих. БГ в тот момент хотелось одного, Сакмарову -другого, Зубареву - третьего.
Очень много энергии было потрачено на песню "Быстрый Танцор", которая в итоге даже не вошла в альбом.
И - самое главное - альбом писался как последняя работа этого состава; никто не хотел об этом говорить, но ощущение было в воздухе.
Когда самая иррациональная сессия АКВАРИУМА 90-х была наконец-то завершена, на внутренней обложке "Гипербореи" появилась благодарность Квентину Тарантино и Роберту Родригесу - где-то в середине "Магистрали" голос одного из героев их фильма "От заката до рассвета" внятно произносит: "Now lets kill the fucking band" ("А теперь давайте-ка прикончим этот долбаный ансамбль").
Оборотная сторона этого черного юмора - пронзительно печальный инструментал "Гиперборея Ин Мемо-риам" - прощание с красотой, сотворенной этим воплощением АКВАРИУМА.
Как "Равноденствие" было послесловием к АКВАРИУМУ 80-х, так и "Гиперборея" стала послесловием к АКВАРИУМУ 90-х.
"Уже в 2000 году мы долго ехали на поезде и в вагоне-ресторане по местной трансляции вдруг услышали знакомые звуки. Радист с начала до конца прокрутил Типерборею". И мы прослушали ее не отрываясь, отставив рюмки и закуску. Ни слова друг другу не сказали и только выдохнули после последней ноты. "Лучше альбома я не слыхал", - сказал я себе, пораженный этим впечатлением: неужели это мы записали? А за окном - снега, северный русский пейзаж, настоящая Гиперборея - страна Чайковского и Рахманинова". (О. Сакмаров)
"Прошло несколько лет, и все напряжение этих времен исчезло, а музыка осталась, - говорит теперь Гребенщиков. - Для меня "Гиперборея" - лебединая песня самого симфонического из всех воплощений АКВАРИУМА; он начался с "Русского альбома" и "Рамзеса IV" и кончился на "Гиперборее". Это ощущение висело в воздухе - все, для чего мы изначально собирались, было исполнено: и этот альбом - действительно "Гранд финал". И в памяти остается только одна картинка: долгими зимними вечерами мы все собирались дома у Сакмарова, садились кружком и играли - так сочинялся "Менуэт Земледельцу". На душе было счастье: наконец-то мы занимаемся музыкой. Вот это для меня и есть главная нота "Гипербореи"".
Грандиозная запись была завершена, и никто почти тогда не понял, что это завершение периода "Древнерусской Тоски", начатой на "Русском альбоме", прошедшей через "Кострому" и "Навигатор" фактически через все 1990-е. "Гиперборея" закрывала одну страницу и открывала другую. За штормовыми звуками "Гипербореи" впереди виделся свет, виделись новые берега.
"Альбом Типерборея" идеально описывает первую половину 1997 года. После нескольких прослушиваний мне кажется, что этот альбом передает какую-то большую сумму знаний. Есть верхний слой, то, что люди слышат сразу, местами это слушается даже весело, и внутренний - сумма знаний, недоданных за 1990-е годы...
Эти песни бессмысленно исполнять на концертах. Невозможно представить себе АКВАРИУМ, который выезжает в русскую глубинку и поет "Время любви пришло". Это будет неправда: люди в Ижевске думают не об этом.
Поэтому естественный выход из положения в тот период, когда группа перестает концертировать, это сделать по-настоящему то, что хотелось сделать все время. Мы начали писать "Гиперборею" без всякой задачи, с желанием просто оттянуться на старых песнях, хотели сделать маленький, веселенький альбомчик - а все раздулось до безумия. Хотелось все больше и больше. Записываешь и понимаешь - нет, этого мало. Переписываешь еще - и этого мало...
Я просто пытаюсь сказать одну вещь, которую уже 25 лет говорю. Существует АКВАРИУМ, который не мы придумали. Критики этого в упор принять не хотят. Есть АКВАРИУМ, существующий "через нас" и придуманный не мною. Кажется, что я стою у руля. Но море не мое и пароход не мой. И на "Гиперборее" этот АКВАРИУМ себя проявил в полный рост. Он как будто говорил нам: "Шутите, ребята? Ну-ну, шутите. Тогда вам придется делать это, это, это". Мы сопротивлялись, пытались записать этот альбом быстро, весело, а АКВАРИУМ гнул свое. Тяжелая, утомительная работа по 12 часов в сутки.
Мы записали еще несколько старых песен - "Менуэт Земледельцу", "Письма с Границ Между Светом и Тенью", "Тяжелый Танцор", "Географическая", но в альбом вошли только те песни, которые сами себя отобрали, и не наше дело объяснять это. Даже КГБ не мог бы этого требовать. Это равносильно допросу Лен-нона - почему Strawberry Fields, а не Тверская улица? Немного глупо...
Существует ограниченное количество размеров, ограниченное количество инструментов. Теперь нам остается либо радикально уйти от самой рок-н-ролльной формы, избавиться от песенной структуры, либо пытаться копать вглубь...". |
|
