|
Роман А.Барикко "Шелк" - один из самых ярких итальянских бестселлеров конца XX века. Место действия - Япония. Время действия - конец прошлого века. Так что никаких самолетов, стиральных машин и психоанализа, предупреждает нас автор. Об этом как-нибудь в другой раз. А пока - пленившая Европу и Америку, тонкая как шелк повесть о женщине-призраке и неудержимой страсти. Роман написан короткими главами, которые лучше назвать "стихотворение в прозе". Нежный, поэтичный, сопровождаемый нежным перезвоном колокольчиков и музыкой с японскими мотивами, роман оставляет долгое волшебное ощущение.
Франция, прошлый век, Эрве Жонкур, который зарабатывает перепродажей шелковичных червей, его жена Элен, тихая спокойная жизнь. Случайная поездка в Японию меняет всё в душевном мире Эрве Жонкура настолько, что его уже не радует привычный быт. Ему кажется, что он прикоснулся к тайне, и его манят соблазны, о которых он ничего не знает и о которых может только догадываться. Он придумывает себе нечто восхитительное и невесомое, как шелк, а Эрве Жонкур как никто разбирается в шелке. Ради этого, он вновь и вновь возвращается в Японию. И умирает от тоски по тому, чего не испытал. Чтобы потом понять, что в поисках своих потерял то единственное, что действительно у него было. И всё, что ему остается - стареть. И иногда спускаться к пруду и часами смотреть на воду, расчерченную легкими и необъяснимыми картинами, в которые сложилась его жизнь
Франция, прошлый век, Эрве Жонкур, который зарабатывает перепродажей шелковичных червей, его жена Элен, тихая спокойная жизнь. Случайная поездка в Японию меняет всё в душевном мире Эрве Жонкура настолько, что его уже не радует привычный быт. Ему кажется, что он прикоснулся к тайне, и его манят соблазны, о которых он ничего не знает и о которых может только догадываться. Он придумывает себе нечто восхитительное и невесомое, как шелк, а Эрве Жонкур как никто разбирается в шелке. Ради этого, он вновь и вновь возвращается в Японию. И умирает от тоски по тому, чего не испытал. Чтобы потом понять, что в поисках своих потерял то единственное, что действительно у него было. И всё, что ему остается - стареть. И иногда спускаться к пруду и часами смотреть на воду, расчерченную легкими и необъяснимыми картинами, в которые сложилась его жизнь