NL ->

Трэклист:

Петр Ильич Чайковский (1840 - 1893)

Сюита из балета "Лебединое озеро", соч. 20а
1. Сцена
2. Вальс
3. Танец маленьких лебедей
4. Сцена
5. Венгерский танец (Чардаш)
6. Испанский танец
7. Неаполитанский танец
8. Мазурка
9. Сцена

Сюита из балета "Щелкунчик", соч. 71а
10. Миниатюрная увертюра
Характеристические танцы:
11. а) Марш
12. б) Танец Феи Драже
13. в) Трепак
14. г) Арабский танец
15. д) Китайский танец
16. е) Танец пастушков
17. Па-де-де
18. Вальс цветов

Государственный академический симфонический оркестр СССР
Дирижер Евгений Светланов
Запись 1987 г.

SPOILER (Отчет EAC)

SPOILER (Cue)

Доп. информация:

SPOILER (CD)

SPOILER (Back)

SPOILER (Пётр Ильич Чайковский. История жизни):

Среди русских классиков XIX столетия нет, пожалуй, другого такого, который бы пользовался столь же широкой популярностью, как Петр Ильич Чайковский. Его музыка завоевала любовь многих слушателей во всем мире – Германии, Австрии, Франции и даже в далекой Америке еще при его жизни. И любви этой нет конца: она продолжается, ширится, растет: лучшие исполнители, начиная от крупнейших симфонических оркестров и оперных солистов, до джазовых оркестров и поп-певцов продолжают играть и петь его мелодии, ставшие частью музыкального быта планеты. "Из века в век, из поколения в поколение передается любовь к Чайковскому, к его прекрасной музыке, – и в этом ее бессмертие", – писал Дмитрий Шостакович один из наследников творческих принципов великого классика в XX веке.
В чем же секрет успеха Чайковского? На этот вопрос пытались ответить его современники: почитатели и завистники, крупнейшие критики и музыковеды XX века, и, конечно, исполнители его музыки. Окончательного ответа на этот вопрос нет и быть не может, как всегда, когда мы говорим о гениях и их невероятной славе. Но на некоторые причины можно указать.
Сила Чайковского – в его исключительной доступности. Композитор не боялся быть искренним как сам с собою, так и со слушателями. И выражал свои мысли на языке, который должен был быть доступен любому слушателю его эпохи. Захватывающие лирические и драматические мелодии симфоний, опер, балетов композитора восходят к языку бытовой музыки его времени – городской песне, сентиментальному салонному романсу, танцевальным миниатюрам, укоренившимся в быту современников Чайковского и Толстого, Чехова и Левитана. Однако эти простые, часто не в меру сентиментальные, но очень характерные интонации он возвел на недосягаемую высоту технического и выразительного совершенства.
В этом последнем он имел некоторое преимущество перед своими современниками. Ведь он был одним из первых, кто получил в России профессиональное, систематическое композиторское образование в Московской консерватории, носящей ныне его имя. Родившись в многодетной семье инженера, часто переезжавшего с места на место, Чайковский первоначально остановился в выборе карьеры на юриспруденции и поступил в училище правоведения. Вместе с тем, сочинение музыки привлекало его все больше и больше. Открытие легендарными пианистами – виртуозами, Антоном и Николаем Рубинштейнами, двух консерваторий в Петербурге и Москве, буквально друг за другом, поставило жирную точку в карьере Чайковского-юриста, и он садится на студенческую скамью, а по окончании начинает преподавать в своей еще юной alma mater. Здесь Чайковского караулит первая удача в жизни: молодого и талантливого композитора замечает Антон Рубинштейн, всемирно известный виртуоз, и включает его произведения в свои концерты, пользовавшиеся колоссальным успехом. Знакомство с начинающим издателем, Петром Юргенсоном, чье предприятие вскоре превратится в одну из крупнейших фирм дореволюционной России, распространявшей свою продукцию во всем мире, тоже сыграло свою роль.
Пиетет перед высочайшим профессионализмом Рубинштейна – композитора и пианиста, – принципами сочинения, сформированными Рубинштейном под влиянием таких авторитетов, как Шуман и Мендельсон, определил творческую стезю Чайковского. Тогда как "Могучая кучка" в Петербурге протестовала против открытия консерваторий, усматривая в них иноземное влияние, одновременно увлекаясь крестьянским фольклором и ища для него новых художественных форм, Чайковский смело воспользовался теми формами, что дала европейская художественная культура. Едва ли не первым после Рубинштейна он создал образцы симфоний, струнных квартетов и серенад, перейдя на "международный", если так можно выразиться, язык. Но Чайковский не утратил, ни специфически русских интонаций, ни чисто русского эмоционального склада музыки. И это едва ли не главная причина того, что Чайковский, с одной стороны, становится главным антагонистом "кучкистов" (и одновременно главой московской композиторской школы), а с другой стороны, обретает неслыханную популярность на Западе, длящуюся и до сих пор.
В проверенные временем классические западноевропейские формы музыка Чайковского вливает кипучую лаву эмоций, часто крайних по сути: нежная, пасторальная лирика соединяется у него с живописными, леденящими душу картинами катастроф внутренних и внешних. Здесь он являет себя чисто русским художником масштаба Достоевского, мастером крайних состояний души, психологически достоверного описания страданий и боли. При внешне благополучном существовании – помощи сначала Рубинштейна, позже – Надежды Филаретовны фон Мекк, дававшей композитору деньги на "творческие командировки" в Италию и Швейцарию, успешной карьере дирижера (Чайковский выступал на открытии крупнейшего концертного зала Америки той поры – нью – йоркского Карнеги – холла), внутренняя жизнь композитора никогда не была благополучной. Мучительный разлад со средой, осознание своего одиночества и тайны своей сексуальности, в те времена постыдной и преследуемой, фатализм, доходящий до навязчивых идей – вот что составляло чаще всего и содержание его души, и его творений.
Но вместе с этим у Чайковского есть масса образцов тончайшей звукописи, доведенное до предела совершенства формы в духе одного из кумиров Чайковского – Моцарта. Эта сторона его творчества ведет прямиком к искусству модерна и "серебряного века" с их утонченной эмоциональностью и прямо-таки болезненной страстью к мельчайшей отделке нюансов формы (как, к примеру, в лирике молодого Прокофьева и у Стравинского, необычайно высоко ставившего музыку Чайковского и даже написавшего балет "Поцелуй феи" на его мотивы). Таковы его сюиты и серенады, струнные ансамбли, оперы "Иоланта" и многие страницы "Пиковой дамы", а также балеты, из которых особенно выделяется "Щелкунчик". Это последний балет композитора, написанный для исполнения в один вечер с другим шедевром – оперой "Иоланта". Первый балет композитора – "Лебединое озеро" сильно отличается от последнего: трагический сюжет о недостижимости счастья и всевластии судьбы ставит его ближе к симфониям и симфоническим поэмам Чайковского. Драматизм сцен из балетной сюиты, представленной на диске, передает психологию героев оркестровыми средствами, что для балетов того времени было новшеством. Однако прекрасная мелодия Вальса – и в особенности "Танец маленьких лебедей", с его мастерским изображением движений неуклюжих, еще учащихся не просто летать, а подлетывать птенцов с его характерными "утиными" тембрами гобоев – ведет напрямую к самым характерным эпизодам "Щелкунчика".
В сюите из него, составленной самим автором, представлены образцы шедевров композиторского письма Чайковского как бы в миниатюрах: ведь речь идет о царстве игрушек и сладостей, оживающих в волшебную рождественскую ночь. Игрушечная увертюра ничем не отличается от настоящей – в ней есть и развитие двух тем, миловидной и приседающей и тревожносеменящей, и соединение этих двух характеров. Бодрый марш, начинающийся с приглушенных фанфар, идет шагом вдвое быстрее привычного, с расчетом на маленький кукольный росточек. А уж в дивертисменте (так называется последовательность танцев) сладостей Чайковский отдается пиршеству оркестровых красок и виртуозности маленьких, по одной – две минуты, форм. Тут и лихое фанданго с солирующей трубой, изображающее испанское, как считали в то время, лакомство – шоколад, и фея Драже, изо-бражаемая челестой – инструментом, похожим на фортепиано, но где вместо струн молоточки ударяют по стеклянные пластинкам. Дуэт самого низкого и самого высокого инструментов деревянной группы – флейты и фагота – это уже комическая "китайская" экзотика фарфоровых куколок с пружинками, а кофе "арабика" – это, в свою очередь, идущий через пустыню караван верблюдов... Показав буквально все инструменты оркестра, Чайковский соединяет их вместе и буквально обрушивает на нас в заключительном вальсе и ликующем апофеозе.
Как будто рядом с этой восхитительной музыкой у Чайковского не возникало замыслов симфонии о тщетности человеческой жизни, о невозможности противостоять судьбе – теме, с потрясающей силой раскрытой в "Пиковой Даме"... Последнее законченное произведение Чайковского – Патетическая симфония, оформившая творческое кредо композитора в образе колоссальной человеческой трагедии – заставило содрогнуться публику. Вскоре после исполнения этого сочинения Чайковский, на пределе депрессии и нервного истощения, вступает в последнюю схватку с судьбой: в разгар холерной эпидемии выпивает стакан сырой воды. Судьба даровала ему мучительную, но скорую кончину. Хоронил великого композитора весь Петербург. Это был конец жизни, конец борьбы с личной судьбой, но и начало посмертной славы.