В июле 1914 года из Неаполя отплывает корабль «Глория Н. » со странными для постороннего взгляда пассажирами на борту, которые сопровождают прах оперной дивы Эдме Тетуа, будучи страстными поклонниками ее самой и вообще оперного искусства. По пути на остров, где родилась певица, пароход подбирает потерпевших кораблекрушение сербов-беженцев. Со встреченного в море австро-венгерского броненосца требуют выдачи сербов. Между двумя кораблями завязывается сражение, в котором смогли уцелеть репортер Орландо, бравший во время плавания интервью у всех пассажиров, и один из гигантских носорогов, перевозимых неизвестно для какой цели в трюме парохода. (Кстати, их сторожа играет известный итальянский режиссер Франческо Мазелли, а немецкий хореограф Пина Бауш – принцессу Леремию, но кроме Фредди Джонса в роли Орландо, остальные исполнители незнакомы, как это часто бывает в фильмах Федерико Феллини, любителя типажей и неординарных человеческих лиц).

Эта лента маэстро – его очередная символическая притча о конце света, в данном случае – о «преждевременных похоронах» старого мира и прежней культуры, которые потом находят свою смерть в пучинах искусственного, иллюзорного моря. Очевиднее всего связь с «Репетицией оркестра», метафорической хроникой крушения цивилизации и искусства. Но несмотря на общность сюжетного хода (репортер – как «альтер-эго» режиссера, хотя и он сам появляется на экране в сцене съемок в стиле раннего кинематографа; а сбор персонажей в замкнутом пространстве – словно модель мира, типичный «Ноев ковчег» перед новым потопом), «И корабль плывет» с таким уж явно библейским названием все-таки кажется лукавой шуткой гения. Он откровенно забавляется созданием ненастоящей реальности из пластика и папье-маше, беззастенчиво играет в иллюзии и придуманные грезы, разрушая всякую границу между вымыслом и действительностью. Вроде бы, подлинная киногруппа с Феллини во главе выглядит опереточной, комичной, а условные сцены пения арий из опер Верди на борту плывущего корабля по-настоящему трогают душу своим трагически величественным надрывом. Носороги, словно доисторические чудовища, вызывают вместо ужаса или страха сначала брезгливость, потом жалость из-за того, что они попали совершенно не в те времена.

Вообще, со временем и пространством, как и с искусством и подлинным миром, в картине итальянского киномаэстро творится что-то невообразимое, даже если принимать в расчет его вечную склонность к фантазиям. Французский критик Жан Тюлар назвал эту работу «возможно, самой барочной». Но, скорее всего, парадоксальное смешение разных жанров и стилей при сохранении иллюзии роскошно-праздничного зрелища следовало бы назвать «необарокко» или же, что будет, пожалуй, точнее, самым настоящим постмодернизмом. Поскольку ироническая фреска о «всемирном потопе» лишний раз свидетельствует, что ныне уже невозможно всерьез и с мрачной миной на лице говорить и говорить о конце света, который все никак не наступит. Федерико Феллини высказывается в своем фильме почти в соответствии с постмодернистской методой своего соотечественника Умберто Эко, и смысл его изречения может быть сформулирован примерно так: «Как предчувствовали еще в 1914 году оперные певцы с корабля «Глория Н.», скоро будет крушение мира». Кстати спустя десятилетие, при повторном просмотре, лента Феллини производит почти эксцентрическое впечатление – как некий новообразованный жанр «оперной комической».

Сергей Кудрявцев


Фильм расшаривает wwl